Все буде Україна

Публікуємо допис  блогера Фашика Донецького в оригіналі. Орфографію та синтаксис збережено:

“Если кто не в курсе, пересечение блокпостов дыныры – это то, о чем лучше смотреть по тв и не знать, чем быть непосредственным участником этого процесса, когда вчерашний алкоголик с автоматом на перевес – это типа пограничник [с*ка, он слово не напишет без трех ошибок, готов поспорить на сотку баксов] и именно он решает твою судьбу.

Вчерашняя гопота, которая хрумкала семки и стреляла мелочь, на блокпосту дыныры – это те, кто могут с легкостью отправить тебя в концлагерь в Донецке или тупо пристрелить. Причина – им так хочется, у них оружие в руках, а значит ты, гражданский – холоп, ты никто и зовут тебя никак.

Правда, на шестом году войны, даже у цивильных с самыми железными нервами, начинает рвать крышу. Речь у пенсионерах, для которых пересечение линии разграниченя, особенно блокпост дыныры – это то место, где у тебя отберут и здоровье, и деньги, и время, и продукты.

Я на днях ехал через Марьинку в Курахово и наблюдал эпичный случай на блокпосту дыныры – дедушка смачно обложил матом дынырийцев и поставил на место вооруженных макак, при свидетелях и белым днем. Причина поступка его мне неизвестна, но смотреть на страх вооруженных макак перед дедушкой – это таки круто. Сейчас опишу то, что увидел.

Предствьте себе ситуацию : блокпост абизян, автобус с цивильными. В автобус заходит небритая вонючая макака с автоматом наперевес [дыныриец], с перегаром и говорит деду, который сидит ближе всего к нему : – отец, доставай сумки и пошли на проверку, глянем шо ты там везешь.

Дедушка на слова будущего груза 200 не реагирует вообще никак, разве что пытается сжечь это двуногое с оружием взглядом. В автобусе тишина. Дедушке на вид лет 70-75, седой весь уже.

Макака, увидев, что дед не среагировал на приказ, включает “режим бога” и громко повторяет : бать, топай давай, не задерживай никого. И…

И тут начинается самое интересное, ибо пенсионер взрывается и начинает парафинить вооруженную абизяну публично и громко. Громким, командным голосом, дед отвечает коллаборанту: слышь ты, я тебя не знаю. Ты мне не сын, к твоей маме я на километр не приближался, моему сыну уже 40, а тебя я впервые вижу. Тебя кто воспитывал вообще? Ты умеешь со старшими общаться?

Сказать, что в автобусе аху*ли все – это ничего не сказать. Коллаборант же вообще впал в ступор и тупо замолчал. На его морде лица читалась попытка воспроизвести процесс мышления, подумать о происходящем и осознать шо происходит, правда, за годы войны, серое вещество макаки сдохло, поэтому тело в камуфляже зависло с выражением на лопатоприемнике а-ля – мама, а де море?

Ну, а дед … Дед то ли был не в настроении, то ли диагноз у него был совсем плохой – дед продолжал парафинить вооруженного придурка. Дед включил монолог – я пенсионер, а вы затр*хали уже – и выдал его в эфир: – чо ты молчишь? Чего гриву опустил? Надел, блд, камуфляж, обвешал себя железяками, назвал себя властью? Веди себя как пограничник, а не как сопляк. Ты ж себя властью называешь, шоза культура общения? Какой я тебе отец? У моего сына все хорошо, а кто ты такой и твоя мама я вообще не знаю.

После этих слов пенсионера, я пожалел о том, шо так и не написал завещание, ибо расстрел мирных жителей в автобусе на блокпосту дыныры представителем оккупантов, как подсказывала мне интуиция, был близок как никогда. Но произошло неожиданное : вооруженная абизяна покраснела и выскочила из автобуса как школьник, не выучивший стишок. Правда, мысль о расстреле меня так и не покидала – логично было предположить, что макака побежала за подмогой, а значит мы, пассажиры и свидетели диалога деда с абизяной, точно все умрем в этом автобусе и это произойдет ну ооочень скоро.

В автобусе стояла тишина. Бабушки судорожно глотали таблетки, более молодые люди жалели, что не больны раком или не умерли после обстрелов. А вот дед… Дед, с*ка, хотел поговорить и ждал кому б еще выговориться.

Буквально через минуту в автобус влетело целых 2 макаки : первая – не сын деда, а вторая была постарше, лет 40 ему было. Я пожалел о том шо не застрахован и стал ждать расстрела со стороны макак.

Но случилось вновь неожиданное: более опытная вооруженная макака попыталась выяснить шо случилось и чо дед такой борзый. Зря. Зря, с*ка, он это сделал, ибо дед, набрав в грудь воздуха выдал такой монолог, от которого у более старшей макаки аж волосы на голове начали брейк-данс танцевать: Шо случилось? От этот сопляк меня батей назвал. Какой я ему отец? Я с его мамой не знаком, не хочу знакомиться и к его появлению на свет вообще не имею ни малейшего отношения. Ну какой я этому сопляку отец? У меня уже внуки есть. Если б я его воспитывал, он бы со старшими умел общаться, а не вести себя как гопник с Петровки. Думаешь, я его боюсь с его цацками железными? Та х*й там. Мне 73 года, я свое отжил.

Сказать, что вторая макака зависла от этого монолога – это ничего не сказать. Первая же макака, которая бегала за подмогой, вообще смотрела в пол и молчала. Я же хрумкал предсмертный попкорн и никак не мог понять одной вещи : нас, свидетелей, расстреляют прямо сейчас или дадут досмотреть, чем закончится все?

Опытный вооруженный абизян попытался разрулить ситуацию и возразить деду: уважаемый, давайте не будем друг друга задерживать и делать нервы – боец неопытен, волнуется, нельзя каждое слово воспринимать в штыки. Предлагаю вам взять сейчас же ваши личные вещи, сумку или шо вы там везете, и предоставить для досмотра. И рассказать, почему вы ездили к Хунте.

Дед взял театральную паузу. Ну, а пассажиры автобуса и я в том числе, получили по очередному инфаркту – по ухмылке пенсионера было понятно, что он еще не закончил учить уму-разуму орков. Абизяны в камуфляже в это время никак не могли понять шо происходит и чего дед борзеет, они смотрели друг на друга как жители мурманска на жителей пензЫ с вопросом в глазах, мол кааааак же Хунта снова не замерзла без русского газа, ну вот как такое вообще возможно.

А вот старый Дункан Маклауд с донецкой пропиской … Он решил продолжать полемику, несмотря на то, что в автобусе без прослушки и нано технологий можно было услышать мысленно и последнюю молитву, и обещание стать хорошим человеком, и бросить пить, и сожаление о том, что не успел извиниться. Вам смешно, но телепатия в автобусе, когда двух вооруженных орков парафинит дед, работает круче, чем Украинское тв в Донецке.

Короче, дед выдал очередной монолог : – вообще меня мама учила обращаться к старшим по имени отчеству, в отличие от от этого бойца и от тебя. Зовут меня хххх ххх ич. Ты мне не представился, я понятия не имею кто ты такой. Нужна моя сумка? Бери и доставай – я уже устал ее тягать туда-сюда. Только ты мне потом сложи все как было обратно, при понятых или свидетелей, ато, я сам устал ее тягать. К Хунте еду за жратвой, к сестре. Ато ваши начальники такие цены поставили на еду, шо я себе могу позволить на ценники смотреть. Ко мне можно обращаться ххх ххх ич, если шо.

Вы когда-нибудь пробовали научить кота мяукать по-францзски, чтоб она выдавал вслух шось по типу -муггг, мсье,мадам, мугг- и чтобы животное не удивлялось, почему вы любите ему мозг? Приблизительно такое же выражение морды было у коллаборантов, они тупо не понимали, что происходит и почему их дед парафинит и не останавливается.

Но и на этом история не закончилась, ибо более старшая макака спросила у деда о том, кем он работал. Ответ деда был предсказуемым [впрочем, как у внеочередные инфаркты у пассажиров автобуса]: я на шахте отъ*башил 25 лет, бригадир. За такое обращение к старшим у себя в бригаде морды бил.

Эпилог. Дед проехал нормально блокпост дыныры, руки-ноги-зубы целы, никого из пассажиров автобуса не расстреляли, орки сами вытаскивали сумку деда на улицу и сами упаковывали все обратно, аккуратно и бережно [я весь попкорн съел, когда на это представление смотрел].

Мораль. Самое прекрасное то, что подобных случаев на блокпостах макак становится все больше и больше, а представители оккупационных властей дынырийцев вообще не понимают того, как обычные орки дискредитируют дыныры больше, чем вообще можно б было+они же, вооруженные макаки на блокпостах, вызывают не только раздражение, но и ненависть у обычных цивильных, которая уже выходит наружу.

Ненависть на линии разграничения к террористам уже зашкаливает и бьет

фонтаном. И это радует.”