Все буде Україна

Злощасний кредит жінка взяла ще в 2006 році, його сума була зовсім невеликою – всього 3100 гривень. Журналісти з’ясовували, як з-за такого боргу Ольга могла позбутися трикімнатної квартири під Києвом і чи є вихід з цієї ситуації, передають Патріоти України з посиланням на Факты.

Далі – мовою оригіналу:

“Кредит на покупку мобильного телефона Ольга Фарбей (на фото в заголовке с несовершеннолетней дочерью) взяла не для себя, а для знакомого. Он пообещал, что сам выплатит задолженность.

— Знакомый сказал, что ему в банке отказали из-за отсутствия официального места работы, — говорит Ольга. — Сейчас корю себя за то, что согласилась взять кредит на свое имя. Но тогда я ему поверила. Да и сумма кредита была небольшая. Выплачивает ли он кредит, не проверяла. Это было еще одной моей ошибкой. Но я думала, что он не станет обманывать. К тому же обычно из банка начинают звонить при малейшей задолженности. А я указывала в договоре свое место работы и номер телефона, который с тех пор не меняла. Так как из банка ни разу не позвонили, я и думать забыла о том кредите. Была уверена, что знакомый давно все выплатил.

Ольга вспомнила о кредите через десять лет, когда ей неожиданно позвонили из исполнительной службы и попросили сообщить банковские реквизиты.

— Сотрудница исполнительной службы сказала: «Хотим перечислить деньги, оставшиеся от продажи вашей квартиры», — вспоминает Ольга. — Я решила, что это какая-то ошибка. Как кто-то мог продать мое жилье? Но ответа на свои вопросы не получила. А когда лично приехала в исполнительную службу, там сказали, что мою квартиру продали за долги перед банком.

В исполнительной службе Ольге показали решение Печерского райсуда Киева, в соответствии с которым в 2014 году суд обязал ее выплатить «ПриватБанку» больше 39 тысяч гривен. Из решения суда (оно было заочным, потому что суд проходил в отсутствие Ольги) стало ясно, что ее знакомый не сделал ни одного платежа. Сумма задолженности увеличивалась с каждым днем, а когда достигла почти 40 тысяч гривен, банк подал на Ольгу иск в суд как на злостную неплательщицу. Еще в решении суда было сказано, что о задолженности и проведении судебных заседаний Ольга «была надлежащим образом проинформирована».

— За все это время мне ни разу не звонили ни из банка, ни из исполнительной службы! — объясняет женщина. — Потом оказалось, что из суда действительно приходило несколько повесток, но по адресу моей прописки. Я прописана в маминой квартире в Печерском районе Киева, но не живу там с 1998 года. Квартира пустует — мама бывает там от силы несколько раз в году. Почту никто не забирал.

Вместо того чтобы хоть раз мне позвонить (я ведь не меняла номер телефона), банк подал иск, и Печерский райсуд Киева обязал меня выплатить задолженность. Когда решение суда вступило в законную силу, его получили сотрудники исполнительной службы. И они тоже даже не попытались меня найти! Исполнители продали мою квартиру на электронных торгах. Все это происходило без моего ведома и без ведома мужа, который там прописан. В исполнительной службе признают, что письма, которые они мне отправляли, возвращались. Но это, оказывается, не имело для них значения. А когда квартира уже была продана, исполнители неожиданно нашли мой номер телефона и позвонили, чтобы узнать банковские реквизиты.

Есть еще один непонятный момент в этой истории. Перед продажей необходимо было провести оценку квартиры Ольги Фарбей. Судя по документам, это было сделано. Квартиру Ольги оценили в 800 тысяч гривен (хотя реальная цена около миллиона гривен). Вот только женщина говорит, что оценщик к ней не приходил.

— Понятия не имею, как он мог составить акт, — недоумевает Ольга. — В документах сказано, что исполнитель якобы пришел в квартиру и ему открыл квартирант по имени Андрей. Это ложь. В квартире все время жили мы, здесь никогда не было квартирантов. Ни я, ни члены моей семьи никакого исполнителя не видели.

Узнав о продаже своей квартиры, Ольга обратилась в банк, где оформляла кредит. Но там сказали, что банк к этой ситуации отношения уже не имеет — дескать, теперь все вопросы к исполнительной службе.

В исполнительной службе настаивают, что действовали законно. «Письма с документами, которые нужно было довести до сведения должника, отправлялись, — прокомментировал журналистам ситуацию исполняющий обязанности руководителя Бориспольского горрайотдела государственной исполнительной службы Андрей Подольский. —Но они возвращались. Почему она их не получала, неизвестно. С нашей стороны не было никаких нарушений».

Юристы считают, что нарушения все-таки были.

— Они не пытались найти Ольгу, чтобы уведомить ее о происходящем. Хотя она все это время жила в той самой квартире, которую они решили продать, — рассказал представитель Ольги в суде Александр Савчук. — Совершенно непонятна и ситуация с оценщиком. Как он мог попасть в квартиру, если ни Ольга, ни члены ее семьи его не видели? Кроме того, в квартире есть мебель, бытовая техника, сумма от продажи которых могла бы покрыть задолженность перед банком. Исполнители же за долг в размере 39 тысяч гривен продали квартиру, которая стоит около миллиона.

Как только исполнительная служба выставила квартиру на торги, тут же нашелся покупатель. Этот человек ни разу не был в квартире Ольги и не видел, что он покупает. По словам адвоката Александра Савчука, есть фирмы, скупающие недвижимость с торгов, несмотря на возможные риски, — чтобы потом сдавать ее в аренду или перепродать.

— Это как раз тот случай, — говорит Ольга. — Квартира теперь принадлежит предпринимателю, занимающемуся скупкой имущества на электронных торгах. Некоторые фирмы отслеживают такую недвижимость еще на этапе судебного рассмотрения. И если должник систематически не является в суд (как было в моем случае), его жилье берут на заметку. А как только квартиру выставляют на торги, эти люди тут же ее покупают. Им для этого даже не нужно заходить в квартиру и что-то смотреть. Скорее всего, у таких фирм с исполнительной службой свои договоренности. Ведь если бы мою квартиру решил выкупить обычный человек, он явно захотел бы хоть раз на нее посмотреть. А у представителей банка, где она находилась на ответственном хранении, даже не было ключей.

Вскоре после звонка из исполнительной службы к Ольге Фарбей пришли люди, которые назвались представителями нового владельца квартиры. По словам женщины, они заявились к ней рано утром и вели себя нагло.

— Они хамили, долго стучали в дверь, — вспоминает женщина. — Я вызвала полицию. Полицейские посоветовали не пускать их и решать вопрос в суде. Потом представитель покупателя сам вышел на связь. Позвонил и предложил… арендовать мою же квартиру. Сказал: «Исправно платите аренду и живите».

Ольга Фарбей подала в Печерский райсуд заявление о пересмотре дела в связи с тем, что не была информирована о происходящем.

— Печерский районный суд мы выиграли, — рассказал Александр Савчук. — Мы доказали, что Ольга не знала о проходивших в ее отсутствие судебных заседаниях, и подали заявление о применении срока исковой давности. Ведь с того момента, как стало известно, что она не выплачивает кредит, прошло больше десяти лет. А срок исковой давности три года. Суд наш иск удовлетворил и отказал «ПриватБанку» во взыскании с Ольги задолженности.

Кроме того, Ольга Фарбей подала иск в Бориспольский райсуд о признании электронных торгов недействительными. А также иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Но иск о признании торгов недействительными суд не удовлетворил.

Суд аргументировал это решение так: «Заочное решение, по которому с Ольги Фарбей взыскивался долг, вступило в законную силу 11 октября 2014 года и действовало до 30 июня 2017 года. Электронные торги по реализации квартиры Фарбей состоялись еще 22 декабря 2016 года. То есть продажа спорной квартиры состоялась в тот период времени, когда заочное решение суда имело законную силу».

— Решение Печерского суда о взыскании с Ольги задолженности отменили, — говорит Александр Савчук. — Но на момент торгов оно было действительным. Поэтому судья посчитал, что и сами торги тоже были законными. Формально, возможно, так оно и было — процедура проходила в соответствии с нормами законодательства. Если бы Ольга знала о действиях исполнительной службы, она могла бы вовремя обжаловать проходившую при непонятных обстоятельствах оценку имущества и другие действия исполнителей. Но она об этом не знала и в предусмотренные законом сроки ничего не обжаловала.

В законодательстве есть норма, в соответствии с которой нельзя истребовать назад имущество, которое было продано в ходе исполнения судебного решения. Но в то же время есть практика Верховного суда, из которой следует: если такое судебное решение было отменено или признано незаконным, следует считать, что имущество выбыло из собственности его владельца помимо его воли — и все-таки может быть истребовано у нового собственника (в нашем случае человека, который купил квартиру Ольги Фарбей на торгах). Есть несколько примеров подобных судебных решений. Я ссылался на них в иске и надеялся, что Бориспольский райсуд учтет все обстоятельства и примет к сведению практику Верховного суда. Но этого не произошло. Конечно же, мы будем подавать апелляцию.

— А если проиграем и апелляцию, будем подавать кассацию, — продолжает Ольга Фарбей. — У меня нет другого выхода. Но я боюсь, что, если решение апелляционного суда будет не в нашу пользу, новый собственник квартиры даст ход делу о выселении нашей семьи — и мы останемся на улице. Нам с мужем и дочкой некуда идти. Рассказываю нашу историю еще и для того, чтобы предупредить других: никогда не соглашайтесь брать за кого-то кредит. И не думайте, что если из банка не звонят и не пишут, то долг не растет: мой случай показал, что на протяжении десяти лет это может происходить без вашего ведома. Точно так же без ведома человека могут продать его квартиру. Я продолжаю бороться, но нервы уже на пределе. Постоянные суды — это не только нервотрепка, но и большие затраты. Одна только подача иска обошлась мне в восемь тысяч гривен(по новому процессуальному законодательству подача апелляционной и кассационной жалоб оплачивается судебным сбором, размер которого составляет значительно большую сумму. — ред.). И я не знаю, что будет дальше.

По словам Ольги, денег, которые остались от продажи ее квартиры, не хватит даже на однокомнатную квартиру в пригороде Киева.

— Квартиру оценили в 800 тысяч гривен, а продали за 500 тысяч, — говорит Ольга. — Отнимите от этой суммы судебные издержки — и остается не больше 400 тысяч гривен. Этой суммы едва хватит на однушку в пригороде, к тому же без ремонта.

В течение следующей недели Ольга Фарбей подаст апелляционную жалобу.”